Фарит Гареев
" Старики!"
1
Картошку окучивать поехали ближе к вечеру. Конечно, могли бы выехать много раньше, но поначалу ждали, когда спадет дневная жара, потом - соседа Родиона, который еще канунным вечером он пообещал старикам, что свезет их на поле и обратно. Когда же Родион вернулся с работы, вдруг выяснилось, что у стариков еще ничего не готово: и мотыги не наточены, и еды старуха еще не сготовила... Воды, - и той не набрали. Тут же возникла перебранка и, как это обычно бывало у старика со старухой, каждый во всех бедах старательно обвинял другого. Дело же, - стояло.
- Тяпки он наточить не мог... Все бы водку ему жрать... И когда только угоришь-то с водяры своей?! - ворчала старуха.
- Кто бы говорил!.. - в тон ей отвечал старик. - Цельный день на кухне, а ничего не готово!.. Вот дает!
Сосед, Родион, - Родя, как они привыкли его называть, зная с детства, - приятно пузоватый мужичок с хитрыми глазками, прятал ехидную улыбку в черных пушистых усах; видно было, что невтерпеж ему вставить словечко, но он молчал, памятуя о злом языке старухи.
- Целый день! - ахала старуха. - А в огороде, что - Пушкин работал?
- В огороде... Ну уж и в огороде... В огороде и я копаться могу...
- А чего ж не копался-то?
- Дело было...
- Какое?
- Говорю тебе - дело!
- Дело... Известно, какое у тебя с утра дело! - напирала старуха. - Похмелиться, а к вечеру - опять нажраться! Правильно про тебя говорят: дядя Миня, - семьдесят лет как с похмелья!
Старик открыл было рот, чтобы что-нибудь ответить, но сказать что - не нашел, плюнул себе под ноги, и ушел в сарай: точить мотыги. Старуха победным взором глянула ему вслед и пошла в дом, - собирать снедь.
Звали стариков - тетя Рая и дядя Миня...
Наконец собрались, погрузились в машину, - старенький микроавтобус "УАЗ", - и только Родион потянулся к ключу зажигания, как грянул новый спор: сколько водки брать с собой. Тетя Рая говорила, - две, старик настаивал на четырех.
- Куда тебе столько? - недоумевала старуха. - Придумал тоже, - четыре... Обопьешься ведь!
- Вот ты даешь! - реагировал старик. - Я же не о себе пекусь... Леониду выпить надо? Надо... Да и Настасья, сама знаешь, от этого дела никогда еще не отказывалась!
- Не о себе, - ворчала старуха. - Забудешь ты себя, как же... Две, - мое слово!
- А я тебе говорю, - четыре! - работу, что малую, что крупную, без выпивки дядя Миня себе не представлял... Он просто отказывался работать без нее, без водки.
Торговались долго; сошлись, - на трех...
По дороге остановились у магазина. Дядя Миня с резвостью ребенка выскочил из машины.
- Чисто козел какой! - сказала старуха и посмотрела на Родиона, ожидая слов согласия.
Но Родион ничего не ответил, лишь тверже утвердил руки на руле и уставился в лобовое стекло. Тетя Рая подождала секунду - другую, поджала губы и отвернулась к окну.
- Ох, и повезло же нам! - радостно сообщил дядя Миня, влезая в машину. - Московскую завезли... "Кристалл"! Во!!! - две бутылки торчали из боковых карманов хлопчатобумажной рабочей куртки; третью он прижимал к груди, как маленькие девочки прижимают любимую куклу.
- Один черт, - отрава! - буркнула старуха.
- Много ты понимаешь, Райка, - ответил старик, засовывая бутылки в накладной карман на чехле за передним сиденьем. - Теперь, Родя, осталось только к Леониду заехать... А уж оттудова мы прямиком на поле рванем!
Леонид, как называл дядя Миня своего младшего брата, жил со своей женой Настасьей на другом конце поселка, в старом, отцовском еще, доме. Как привыкли братья держаться друг друга с детства, - и в работе, а если случалось, и в драке, - так до сих пор держались. И даже частые ссоры жен, - а жены их, Рая и Настасья недолюбливали друг дружку, - не могли помешать тому. Скорее, - наоборот...
До братнего дома домчались в пять минут. Родион обожал быструю езду; перед поворотами, когда надо было сбрасывать скорость, он только что не вздыхал... А повернув, рвал с места так, что гравий под колесами трещал отчаянной очередью.
- Так, так! - возбужденно покрикивал все это время дядя Миня. - Жми, Родя! Жми - на полную катушку!
- Засандалить ему не терпится... - комментировала тетя Рая. - Алконавт чертов!..
Старик раздраженно, как от надоедливой мухи, отмахивался от нее, и снова кричал:
- Давай, Родя! Жми!!!
Леонид встретил их у ворот; он сидел на старом, положенном вдоль ограды бревне, держал на отлете потухшую сигарету, и уныло смотрел перед собой. Когда "УАЗ", скрипнув тормозами, встал в двадцати сантиметрах от его ног, он даже не пошевелился, - только слабо улыбнулся.
- Что нос повесил, Леонид? - закричал дядя Миня, выбираясь из машины. - Собирайся, ты чего? Ведь договаривались же!
Брат махнул рукой и ничего не ответил.
- Это дело поправимое! - понял дядя Миня. - Сейчас налью, - как рукой снимет!
- Я те налью... - сказал Настасья, выходя со двора за ворота. - Пущай мучается. Не ребенок чать, норму знать должен. Сказала ему вчера, - ни грамма утром не получишь... А то, - раздухарился! Пенсию он получил! А если получил, - так что же теперь, пропивать ее всю?!
- Это что же, - удивился дядя Миня, - он с самого утра болеет?
- С утра... - односложно ответил Леонид и с надеждой посмотрел на брата.
- И что, - не налила?
- Нет... - все так же односложно отвечал Леонид.
- Да ты что же это делаешь, Настасья! Как же так? Ну, что ты за человек после этого?! - изумился дядя Миня. - А ежели помрет брательник с похмелья? Вот я помню...
- А ты про себя лучше помни, - перебила его Настасья и, подумав, добавила: - Так-то оно лучше будет...
- А-а-а... - дядя Миня махнул рукой и полез в машину. - С тобой говорить, - только время переводить! Леонид! Готовь стакан!
Тетя Рая в разговор не встревала. Она смотрела прямо перед собой. В ней боролись два чувства: с одной стороны, - хотелось досадить мужу. С другой, - сторону Настасьи брать она не желала, поскольку не любила ее. Слишком разными они были, - даже внешне. Настасья и в старости была худа и резва в движениях. Тетя Рая - медлительна, грузна; передвигалась ленивой уткой. Это ли служило причиной их взаимной нелюбви, другое ли что, но только при первом же удобном случае они сходились в словесном поединке на манер гугнивых индюшек... Впрочем, до рукоприкладства ни разу еще дело не доходило.
- Их только могила исправит! - нашлась, наконец, тетя Рая. - Оставь их, Настя...
Настасья зло посмотрела на нее, но сказать ничего не сказала, - только рукой махнула: мол, делайте что хотите... И ушла во двор за мотыгами.
Дядя Миня тем временем присел рядом с братом и зубами сорвал пробку с бутылки. Леонид неуловимым движением фокусника явил на свет мутный граненый стакан; словно из небытия вынул. Дунул в него и подставил под горлышко:
- Лей полную...
Выпил в два глотка, посидел, вздрагивая и страдальчески морща лицо, потом сказал:
- Надо было мне на полненькой жениться!..
- Точно! - захохотал дядя Миня и плеснул себе, тоже полный стакан. - За полненьких!
Родион, глядя на братьев из окошка своей машины, только посмеивался в усы... Они сидели рядом, - непохожие, точно и не родные это братья были, а совсем чужие люди. Леонид был небольшого росточка, но полный, даже кругленький какой-то. А дядя Миня был выше брата на целую голову, но страшно худ. И тело он имел какое-то странное, - длинное, точно щипцами вытянутое тулово на непропорционально коротких ногах.
- Поехали! - крикнула Настасья, выходя из ворот с мотыгами. - Чего расселись!
Через десять минут выехали за поселок, промчались старым шоссе километра два, и свернули на ухабистую грунтовку. Тетя Рая испуганно заворочалась на своем сиденье и попросила:
- Родя, ты уж помедленней езжай, голубчик...
Но машина и так шла медленно: после недавних дождей колея была разбита тяжелыми грузовиками, да так сильно, что "УАЗ", проваливаясь в очередную выбоину, задевал мостами землю. Родион при каждом ударе сжимался, как если бы удар приходился по нему, а не по машине, опасливо наклонял голову, прислушиваясь к звукам. Потом не выдержал: остановился, включил передний мост и выехал на поле, в невысокую еще пшеницу. И пошел рвать вдоль грунтовки, несмотря на то, что под рожью могла скрываться опасность: яма или по нерадивости оставленная колхозниками железяка от трактора или плуга. Но Родион на это внимания не обращал, поскольку кроме таковой опасности существовала и другая, более серьезная, - колхозный объездчик. Его Родион боялся больше той неведомой угрозы, что скрывало в себе поле; в случае, если объездчик застал бы его за этим занятием, штраф, и немалый, был неминуем. Поэтому Родион все время крутил головой, высматривая, не покажется ли вдруг на горизонте этот самый объездчик на своем коньке-воронке.
- Родя! - кричала, трясясь на сиденье, тетя Рая. - Ты уж полегче, родненький!
- Так, так! Жми, Родя! - подзуживал дядя Миня. - Ей... Ей это полезно! Жир растрясет! - и хохотал, довольный.
- Ирод! Прости меня, Господи! - охала тетя Рая. И поясняла торопливо: - Родя, это я не тебе, - ему!
Родион только улыбался молча, и крутил головой вокруг, чтобы не пропустить появления объездчика.
Наконец выскочили к картофельному полю. И съехали на дорогу, - здесь она была не слишком разбита. Проехали немного, - дядя Миня высматривал свой участок.
- Вот! Вот он! - закричала вдруг тетя Рая, тыча пальцем в окно. - Видишь, синие ленточки на колышках. Это - мои!
- Всем твои синенькие известны, - встряла Настасья. - А почему? Да потому что на всю жизнь наворовала!
- А ты бы помолчала лучше, - тетя Рая повернулась к Настасье. - Я же про тебя молчу... Я хоть ленты никому не нужные с завода уносила, а вот ты...
- Что, - я?!
- Ты? А вот я тебе скажу...
- Ну, началось... - протянул дядя Миня, - Родя, тормози!
Родион резко, так что дядя Миня чуть не клюнул носом лобовое стекло, затормозил. Дядя Миня, Леонид и Родион вышли из машины, старухи же остались в кабине.
- Ну и ну! - сказал Родион, прислушиваясь к перепалке в машине. - Как бы они не подрались. Вы только послушайте, как кричат...
- А пущай себе лаются... Знаешь ведь, как говорится: собака лает, - ветер носит! - Леонид помолчал немного, оглядываясь вокруг. - Какой все-таки день сегодня хороший! Давно такого не видел...
- Да вчера не хуже денечек был, - заметил дядя Миня.
- С утра - да... Вроде бы. А вот потом, - не помню...
- Вот ты даешь! - захохотал дядя Миня. - Это ж надо так!..
- Бывает... - смущенно сказал Леонид.
- Бывает... - смеясь, согласился дядя Миня, потом повернулся к Родиону. -Ну, ты езжай, Родя. Счас мы этих вытряхнем из машин, мотыги с сумками достанем, и - езжай.
- Может, - помочь, дядя Миня? - предложил Родион. - А то у меня время есть...
- Что же мы, - сами не справимся?
Дядя Миня открыл дверь в задний салон микроавтобуса, потянулся за лежащими на полу мотыгами и, как бы невзначай, сказал:
- Вылезайте... Родька торопится.
Тетя Рая и Настасья прекратили перепалку и разом посмотрели на него. Тетя Рая пожевала губами и спросила:
- А что, - Родя нам не поможет?
- Говорят тебе, - Родька торопится... - дядя Миня вытащил мотыги из машины, положил на обочину, потом обернулся к машине. - Ты, Райка, тоже... Мы что же, по-твоему, - сами не справимся? Тут всего-то четыре сотки... Не такие мы еще старые, чтобы... Понятно?
- Понятно, - сказала тетя Рая и снова пожевала губами. - Мне-то все понятно... Хочешь, чтобы тебе одному все досталось?
- Что, - одному? - не понял дядя Миня.
- Что-что... Водяра твоя, - вот что!
- Ну, ты только посмотри на нее! - возмутился дядя Миня. - Да ты за кого меня принимаешь, Райка?
- За кого надо, за того и принимаю...
Дядя Миня коротко взглянул на свою жену, и потянул мотыги к себе.
- Вылезайте, - сказал он, - в поле ругаться будете...
- Ты слыхал, Леонид, чего моя старая сказала? - спросил дядя Миня, вытащив мотыги из машины. - Ну, она дает!
- Женщина, - лениво сказал Леонид, - что с нее взять? Миняй, а не плохо бы нам того-этого... Допинг принять.
- Да... - неопределенно протянул дядя Миня. - Вот ведь как оно...
Старухи меж тем выбрались из машины. Родион включил первую скорость и рванул с места, подняв клуб пыли.
- Стой, стой, стой! - закричал вдруг дядя Миня и, неловко переставляя свои короткие ноги по пыльной грунтовке, побежал следом за машиной Родиона. - Стой, Родя! Стой, родненький!
Родион остановил машину и выглянул из окошка.
- Чего случилось-то, дядя Миня?! - крикнул он. - Ты чего так орешь?
- Как это чего, Родя?! - спросил, подбежав к машине, дядя Миня. - Ты же чуть было самое главное не увез!
- Самое главное?..
- Водку... Водку, Роденька, милый, я чуть не забыл! Ты представляешь?!
- Ах, вон оно что... - понял Родион и засмеялся.
- А все моя! - воскликнул дядя Миня и кивнул головой назад.
Родион захохотал, а дядя Миня обошел машину, открыл дверь и, не забираясь в салон, потянулся всем длинным телом своим к кармашку на чехле сиденья и стал доставать бутылки. Он рассовал неоткрытые бутылки по карманам, а початую уже понес в руке.
- Езжай, Родя!
- Я часиков в девять подъеду, дядя Миня! - крикнул напоследок Родион.
Родион уехал, а старики стали готовиться к работе. Старухи снесли сумки к одной из березок, растущих у самой обочины дороги, и оставили там, в холодке. Леонид стал разматывать проволоку со связанных одна к одной мотыг. Дядя Миня отнес к той же березе драгоценные свои бутылки, бережно утвердил их в траве, и встал над ними, оглядываясь.
Солнце уже висело низко над горизонтом, и длинные тени от берез черными полосами лежали на светлой пыли дороги. Стояла предвечерняя, томная и сладкая, тишина; только кузнечики лениво стрекотали в траве, да слышался рядом низкий и сердитый бас шмеля, который все кружил и кружил над цветами и травами, и все никак не мог сесть и утихнуть, - совсем как человек, который поставлен перед таким изобилием товара, что никак не может остановиться на чем-либо из предложенного... Шмель кружил уже совсем рядом, но дядя Миня внимания на него не обращал; он стоял, внимательно осматривая поле.
Это поле, поделенное на небольшие участки под картофель, было выделено колхозом тому предприятию, где дядя Миня проработал всю свою жизнь. Хоть и давно уже дядя Миня был на пенсии, его на заводе не забывали, - выделили и ему участочек. Дядя Миня стоял и осматривал это поле в надежде, что там окажутся его сослуживцы, к которым можно будет подойти, поговорить и узнать все последние заводские новости. Но никого на поле не было; только совсем недалеко от них, через три или четыре участка, окучивали картошку мужчина и женщина. Давно, видимо, окучивали, потому что почти уже закончили свой участок. Еще немного им оставалось, - каких-то пять-шесть рядов. Дядя Миня, щуря глаза, долго вглядывался в их согнутые фигуры, потом сказал:
- Нет, не узнаю... Наверное, не наши это. Или после меня уже устроились...
И отправился к ним, - познакомиться, поговорить. Пошел дядя Миня не по дороге, а полем, через соседние участки. Шел осторожно, ступал, внимательно глядя себе под ноги, - чтобы ботву не задеть; шел и улыбался, уже представляя себе разговор с соседями по участку... Он всегда так радовался, когда предстояло знакомство с неизвестными ему людьми. На ходу дядя Миня вытащил из кармана пачку сигарет, не глядя, вытряс одну, закусил кончик фильтра зубами, но прикуривать не стал. И пачку обратно в карман не спрятал, - решил предложить соседу. Хоть и плохонькие сигареты были, дешевые, - но все-таки... Чем-то он в это время доверчивого щенка напоминал, дядя Миня. Худой такой же, нескладный и неуклюжий...
- Здравствуйте! Бог вам в помощь... - сказал дядя Миня, подойдя к соседям.
- Иди отсюда!.. - зло, и в то же время как-то безразлично, сказала женщина; она даже головы не подняла, только зыркнула исподлобья. - Чего картошку топчешь, старый?! Поздороваться и оттуда можно было!
- Так ведь не вижу я оттуда... - растерянно произнес дядя Миня. - Зрение у меня уже не то.
- А ты очки себе заведи, - посоветовал мужчина; он выпрямился и, насмешливо глядя на старика, добавил: - Или бинокль... Знаешь, старый, что такое - бинокль?
- Это я знаю...
- Вот и заведи. Что бы издали глядеть.
- А ты вот знаешь, что... - дядя Миня ссутулился и дернул желваками. - Что был бы я моложе, - дал бы тебе раза!
- Бы! - засмеялся мужчина и повел плечами. - Иди отсюда, дед... Иди, - пока я добрый! А то ведь я и разозлиться могу!
Еще секунду мужчина выразительно и насмешливо одновременно смотрел на старика, потом коротко гоготнул, наклонился и снова стал мотыжить картошку, уже не обращая внимания на старика. Дядя Миня качнулся вперед, словно бы собираясь шагнуть к мужчине, но вдруг сник и еще больше ссутулился, выплюнул так и не закуренную сигарету изо рта, повернулся и пошел прочь, - как уходят побитые дворняжки.
- Ну что, - получил? - тетя Рая встретила его насмешкой; она все слыхала. - И поделом: не ходи, не топчи... Кто они тебе такие, что бы ходить-то к ним? Родня, что ли?
Дядя Миня только взглянул на жену... Взглянул, но сказать, - ничего не сказал. Отвернулся.
- А что случилось-то? - спросил Леонид.
Дядя Миня невесело усмехнулся:
- Да вот, - пошел знакомиться, а что вышло? Облаяли меня...
- Облаяли? А за что?
- Не ходи, говорят, не топчи... Я что, - маленький? Я что, не понимаю? Под ноги же смотрел... Между рядами шел, что бы не потоптать картошку. А они, - иди, говорят, отсюда... Пока я добрый, говорит... Пока я не разозлился... Еще бинокль какой-то приплел... И откудова столько злости в людях берется?
Леонид помолчал, потом отбросил мотыгу и сказал:
- Пойдем-ка, брат, разберемся...
- Я те пойду, старый черт! - воскликнула Настасья. - Я те так пойду, что...
Что будет в том случае, если Леонид все-таки пойдет к соседям, что бы заступиться за брата, Настасья не договорила; она помотала в воздухе маленьким сухоньким кулачком своим и крикнула:
- Работай, давай! И ты, Миня, тоже давай работай! Нечего прохлаждаться!
- Вот этот?.. Здоровый, черт!.. - Леонид, не слушая свою жену, смотрел через поле. - Один черт, Миня, - накостыляем!
- Прошло наше время, Леонид... Прошло, - с грустью в голосе сказал дядя Миня и, взглянув на свои руки, заметил, что до сих пор сжимает пачку сигарет в правой руке. - Лучше, давай, Леонид, перекурим это дело... И забудем.
- Э, нет, - продолжал упорствовать Леонид, но уже - словно по инерции. - Надо его проучить! А то, что же получается, - если ты сильнее, так уже грубить можно?
- Ишь, - опять встряла Настасья, - Аника-воин выискался! Работай давай, а то эдак мы и до ночи не успеем!
- Сейчас, Настасья, мы только перекурим... - сказал дядя Миня, и вдруг тряхнул головой, и улыбнулся, - уже обычной своей улыбкой. - Хорошее дело, - оно всегда с перекура начинается!
Старухи принялись окучивать картошку, а старики присели на траву у самой обочины дороги и закурили... Курили молча. Дядя Миня, видимо, все еще переживал недавнее происшествие; он непрерывно покачивал опущенной к земле головой и, нет, нет, да косился на негостеприимных своих соседей. Леонид, перехватив его взгляд, и сам взглядывал на мужчину с женщиной, но ничего не говорил, только скашивал глаза на брата.
- Пошли, что ли, Леонид? - сказал дядя Миня, бросая окурок на дорогу и поднимаясь. - И впрямь, пора за работу приниматься.
- Давай...
Старики взяли мотыги и пристроились рядом со старухами. Некоторое время работали молча, сосредоточено, приноравливаясь к тяжелому и монотонному труду. Потом - разговорились, и работа за этими, обычными для стариков разговорами, пошла и веселее, и быстрее.
2
После двух часов непрерывной, - относительно, конечно, потому что дядя Миня с Леонидом и не раз, и не два, отлучались перекурить и, само собой, пропустить "по маленькой", - работы решили остановиться, что бы отдохнуть и поесть.
Старики, едва заслышали, что дело идет к отдыху, побросали мотыги, так и не закончив начатых рядов, и ушли к березе, где оставлены были сумки с едой. Они примостились на траве, и налили себе по маленькой.
- Ну, - провозгласил дядя Миня, поднимая стакан, - как говорится, Леонид, - за успешное окончание нашего безнадежного дела!
- Точно! - отреагировал Леонид.
- Вот ведь окаянные! - крикнула издали тетя Рая. - Не терпится им! Вы бы хоть ряды свои закончили! Не дети же малые, в конце-то концов! Это им можно...
- Да ты только глянь, Райка! - хохотнул дядя Миня, показывая свободной от стакана рукой на обработанный почти что на три четверти участок. - Как стахановцы пашем! Как по-твоему, нам за это премия полагается или нет?
- Стахановцы... - передразнила тетя Рая своего мужа. - Стакановцы вы чертовы, - вот вы кто! Прости меня Господи!...
- Началось... - сказал дядя Миня и выпил.
Леонид выпил следом за ним, посмотрел на тетю Раю и сказал:
- Шустрая она у тебя очень...
- Вот ты даешь, Леонид! - удивился дядя Миня. - В каком же это месте она шустрая?
- Я говорю, - на язык очень шустрая, - пояснил Леонид и засмеялся, хлопнув брата по плечу.
- Если на язык, то, - да, пожалуй... - засмеялся в ответ дядя Миня. - Но и твоя, брат, - не подарок!
- И не говори... - согласился Леонид.
Старики достали сигареты, закурили... Подошла Настасья. Присела рядом со стариками, прислонилась спиной к березе, вытянула усталые ноги и закрыла глаза.
- Настасья, - поинтересовался дядя Миня, - ты как?
- Что? - не открывая глаз, спросила Настасья.
- Будешь?
- Потом... - ответила Настасья, открыла глаза и посмотрела на тетю Раю. - И чего копошится? Рая! Райка! Ну, ты чего там застряла? Давай к нам! Все равно ведь не закончишь!
Тетя Рая взглянула на Настасью, что-то пробурчала себе под нос и продолжила окучивать картошку. Только закончив начатый ряд, она положила мотыгу на землю и пошла к остальным.
- Расселись... - проворчала она, подойдя к березе. - А без меня вы, конечно, не могли на стол накрыть?
- Вот ты даешь! А где же ты стол видишь, Райка? - попытался отшутиться дядя Миня.
- Стол... - проворчала тетя Рая, поднимая с земли одну из сумок. - Было бы что на стол поставить... А стол, - он завсегда приложится!
Она достала из сумки большой узорчатый плат, развернула его и расстелила на траве. Потом покосилась на Настасью.
- Смотрит... И чего смотрит... - сказала Настасья, но с земли поднялась, и стала помогать тете Рае.
Вдвоем они быстро расставили на платке литровые банки с супом, большую эмалированную миску с вареной картошкой, развернутый газетный сверток с прожаренными ломтями свинины, трехлитровую стеклянную банку с чаем... Прямо на платок тетя Рая выложила несколько молоденьких, первого урожая, нежно-зеленых еще и пупырчатых огурчиков. Тетя Рая молча обвела свой импровизированный стол рукой, показывая, что можно приступать к трапезе. Все взялись за ложки и стали есть, - кто что.
- Чего-то не хватает, Леонид, - сказал дядя Миня, хлебнув несколько раз супа. - Вот как ты думаешь, - чего?
- Как это чего?! - удивленно вскинул брови Леонид. - Он еще - спрашивает!
Дядя Миня засмеялся и выставил на плат бутылку водки. Леонид тем временем расставил рядком три стакана; третий - для Настасьи. Тетя Рая - почти не пила, поэтому ей даже не предложили.
- Вот Ирод! - ругнулась тетя Рая. - Прости меня Господи...
- Ты чего ругаешься-то? - дядя Миня уже наклонил бутылку над расставленными стаканами, но остановился и уставился на старуху. - Чем я тебе опять не угодил?
- Да ведь только что вы с Леонидом выпили! Думаешь, я не видела?
- Вот ты даешь! - воскликнул дядя Миня. - Мы-то с Леонидом, - да, выпили... А как же Настасья? Ей-то тоже надо выпить! А мы с Ленидом, уж так, - чисто за компанию.
- За компанию...
- Конечно, за компанию! - убежденно ответил дядя Миня. - Настасья же не алкашка, что бы в одиночку пить!
- Да будет вам, Миня, - миролюбиво сказала Настасья, - дома еще успеете наругаться... Вы только посмотрите, - как хорошо вокруг!
А вокруг, - действительно хорошо было. Солнце уже наполовину опустилось за горизонт, и все уже предвещало скорое приближение сумерек. Дневная жара спала, легкий, почти незаметный ветерок обвевал лица и тела стариков, и было приятно сидеть в непривычной после жаркого дня прохладе... Все, точно повинуясь словам Настасьи, огляделись, проникновенно помолчали... Старики с Настасьей выпили, и все снова принялись за трапезу. Но уже - молча. Только слышалось сопение, да звяканье ложек о края банок.
- Во, - прервал, наконец, молчание дядя Миня; он взял в руки крепенький огурчик и, осторожно и внимательно оглядывая его, сказал: - Как-то жалко такой есть...
- А чего же ним еще делать? - равнодушно спросила Настасья. - Ешь...
- Вот ты даешь, Настасья! Ешь... Да таким - только закусывать! - намекнул дядя Миня и пытливо посмотрел на Настасью; она наклонила голову, точно и не поняла его.
- Ну, что Настя, - еще по одной? - не выдержал дядя Миня. - Тем более, что там ничего почти что и не осталось, - и он, как бы в подтверждение своих слов, поднял и показал всем на треть наполненную бутылку.
- Как это не осталось? - встревожено глянул на брата Леонид. - А как же третья?
- Третья, брат, ты уж извини... Но третья, она для Родьки, - дядя Миня помолчал. - Как по-твоему, Леонид, должен я ему за то, что он нас привез-отвез заплатить, или нет?
Леонид только вздохнул тяжело и качнул головой в знак согласия.
- Как же, - встряла тетя Рая, - заплатить! Вместе с Родькой ведь и выпьешь, окаянный!
- А это уже не твое дело, Райка, - сказал дядя Миня и потянулся за бутылкой. - Ежели наливают, так я что, отказываться должен, по-твоему?
Тетя Рая замолчала, видимо, не зная, чем ответить на столь убийственный аргумент. Дядя Миня победно взглянул на жену, и стал разливать водку по стаканам. Тетя Рая пожевала губами и сказала.
- Ты работать сюда приехал, или водку свою жрать?
- Ой, - сказала Настасья, - да вы перестанете сегодня ругаться или нет? Вы только посмотрите...
- Ты подожди, Настасья... - отмахнулся от нее дядя Миня. - А ты, Райка, никак пожрать сюда приехала!
- Это еще почему?
- Почему... Вона сколько всего понавезла!
- Понавезла... Да чего же в этом плохого? - тетя Рая аж задохнулась от возмущения; как дядя Миня не представлял себе работу без возлияния, так и она не представляла себе ту же работу без хорошей и обильной пищи.
- Да тут же на цельную роту оглоедов хватит! И еще - останется...
- А если тебе не нравится, так чего же ты ешь? - насупилась тетя Рая.
- Ну уж и ем...
- А что же ты делаешь?!
- Так - закусываю...
- Закусывает он...
- Да, Миня, - попыталась увести разговор в другую, не столь опасную сторону, Настасья; невпример обыкновению, настроена она была сегодня очень миролюбиво, - Ты бы побольше ел. А то худой ты у нас, - это же страшно поглядеть! Райка, - ты чего же так плохо кормишь своего?
- Чего... Ты что, сама не видишь, - только и знает, что водяру свою жрать... Семьдесят лет человеку, пора о душе уже задуматься, а он все никак остановиться не может!
- А мне и не надо много есть, - сказал дядя Миня, пропуская мимо ушей последнюю фразу; он взял в руки пустую бутылку и, показывая на этикетку, поднес ее к самому лицу жены. - Ты видишь?
- Что я должна видеть?! - недовольно воскликнула тетя Рая и замахала руками. - Убери, убери ее от меня, окаянную!!!
- Видишь, - дядя Миня, не обращая внимания на реакцию жены, продолжал гнуть свое, - здесь написано, что в ста граммах находиться четыреста калорий! Ты видишь?!
- Ну... - еще не понимая, к чему ведет дело муж, ответила тетя Рая. - И что?
- Вот ты даешь! Ты сама подумай, - зачем же мне тогда много есть?! А?! Тут тебе и выпивка, тут тебе и закуска!!!
Все, даже тетя Рая, засмеялись, а дядя Миня, радуясь удачной шутке и произведенному ею эффекту, и вовсе - захохотал... Смеялись долго, и долго еще потом то один, то другой из стариков, словно бы ни с того ни с чего принимался вдруг посмеиваться... И тетя Рая после этого отошла сердцем, - во всяком случае, когда старики и Настасья взялись за стаканы и выпили, она глядела на них уже не столь сердито, как это было ранее...
Поели, потом попили чаю вприкуску с пряниками... Старухи стали убирать со стола.
- Ну, теперь отдохнем минут десять, - и за дело, - сказал дядя Миня, доставая из пачки две сигареты. - Нам уже совсем немного осталось.
- А если Родька приедет? - встревожено спросила тетя Рая.
- Ничего - подождет...
Старухи убрали снедь в сумки, Настасья привалилась к березе и закрыла глаза, тетя Рая села чуть в отдалении и задумалась о чем-то, а старики примостились на траве рядом друг с другом и закурили. Дядя Миня несколько раз спросил брата о чем-то, но Леонид отвечал односложно, нехотя... Видя это, дядя Миня замолчал. Некоторое время курили молча, и каждый думал о чем-то своем.
Дядя Миня курил и все время, чуть слышно вздыхая, посматривал в сторону участка, где совсем еще недавно окучивали картошку их негостеприимные соседи. На людях, - близких или же просто незнакомых, - дядя Миня всегда держался весело, скрашивая немудреными шутками не слишком веселую свою и окружающих жизнь. Но теперь, когда все молчали, он, несмотря на то даже, что рядом, касаясь его плечом, сидел брат, словно наедине с собою остался, и нанесенная соседями обида заново принялась грызть его. Хотя эти самые соседи уже давно уехали, было дяде Мине много хуже, чем когда они находились рядом. Потому что знал он, знал теперь, как и что надо было ответить им, таким молодым и таким уверенным в себе, что бы устыдились они своих слов и своего поведения. Но соседей не было, и невозможность бросить им в лицо найденное, точное и меткое слово, мучила его, и мучила - зримо...
- А все-таки надо было ему накостылять, - сказал вдруг Леонид, отзываясь на очередной вздох брата.
- Кому? - спросил дядя Миня.
- Да тому... Соседу...
- Да... - неопределенно вздохнул дядя Миня и добавил: - Эх, жалко, Сашки с нами нет...
- А что Сашка-то?
- Сашка-то? - дядя Миня помолчал. - Сашка ему бы накостылял! Так бы накостылял, что на всю остатнюю жизнь он зарекся бы старикам грубить!
- Сашка бы накостылял, это точно... Он у вас сроду такой был, - не открывая глаз, подтвердила Настасья... И замолчала, но глаза вдруг открыла и с каким-то непонятным выражением посмотрела на дядю Миню.
Дядя Миня обернулся и с благодарностью посмотрел на Настасью; ему стало приятно, что Настасья подтвердила его слова о сыне... Сын, Сашка, единственный, уже шестой год сидел в тюрьме за непреднамеренное, но все-таки - убийство. И осенью, этой вот осенью, он должен был вернуться домой. С этим было связано много планов и надежд дяди Мини и тети Раи, которая, кстати, услышав имя Сашки, вздрогнула и стала напряженно вслушиваться в разговор.
- Ничего... - дядя Миня отвернулся от Настасьи. - Вот, даст бог, вернется Сашка осенью от хозяина, поедет с нами картошку убирать... И вот этот здесь будет. Вот тогда мы посмотрим! - он помолчал и вдруг засмеялся: - Ага, прямо в бинокль и посмотрим!
- У, - ирод! - сказала тетя Рая. - И думать даже не смей! Я его, Сашку-то, не для того рожала и растила, что бы он по тюрьмам всю жизнь скитался! И так он, бедненький мой, шесть год уже... - она всхлипнула.
- Сами же и виноваты! - неожиданно зло сказала Настасья.
Все разом обернулись и с удивлением уставились на Настасью, - настолько не вязалась та внезапная и ничем необъяснимая злость, с какой были произнесены последние ее слова, с тем покоем и умиротворенностью, что царила вокруг еще несколько секунд назад.
- Это еще почему? - удивленно и даже как-то жалобно спросила тетя Рая, и снова всхлипнула.
- Вырастили бандита, людям от него ни житья, ни покою не было, - сказала Настасья. - Я думаете, не помню, как все люди в поселке обрадовались, когда его посадили?!
- Да ты что говоришь-то, Настасья? - опешенно и обиженно одновременно воскликнул дядя Миня. - Ты - что?
- Ты, - поддержал брата Леонид, - Настя, действительно, - прежде чем говорить, подумала бы! - для пущей убедительности Леонид даже постучал кулаком по голове.
- Постучи, постучи, - все так же зло отозвалась Настасья. - Постучи - по деревянной-то своей!
- У, дура! - обиделся Леонид и отвернулся.
- А ваш-то!!! Ваш-то не лучше! - вставила тем временем свое веское слово тетя Рая; если не от обиды, то, по-крайней мере, от удивления она уже оправилась, и по всему было видно, что к словесному поединку уже готова.
- А что, - зло прищурив глаза, спросила Настасья, - наш-то?
- Тоже мне... - ехидно поджав губы, ответила тетя Рая. - Наш Сашка им плохой... А сами что?
- Что?
- Наш-то Сашка хоть человека убил, а ваш? Вырастили бабника и... - тут тетя Рая вставила крепкое словечко. - Прости меня, Господи... Ни одной юбки ведь не пропустит! Ладно бы за девками гонялся, а то ведь за мужними женами бегает... Ирод, одно слово!
- Подумаешь... - ответила Настасья. - Это где ни будь написано, что бы здоровый мужик на баб внимания не обращал?
- Написано, еще как написано!
- Это где же?
- Где, где... В Его, - тетя Рая показала пальцем на небо, - книге написано. Не возжелай жены ближнего своего, - вот как там написано! - и тетя Рая, довольная столь вовремя и к месту приведенным выражением, ехидно уставилась на Настасью.
- Вот как там написано... - передразнила тетю Раю Настасья и, совсем как ребенок малый, скорчила рожицу. - А ты знаешь, что там еще - не убий! - написано!
- Эх, Настасья, Настасья... Как будто он нарочно убил... - горько вздохнул дядя Миня; он уже жалел, что, вообще, упомянул имя сына.
- Не встревай, Миня! - воскликнула тетя Рая и с неожиданной для ее комплекции резвостью вскочила с земли, и встала, уперев руки в бока. - Кому говорят, - не встревай!
- А! - Настасья тоже поднялась с земли, но в отличие от тети Раи сделала это медленно, нарочито даже медленно. - Что - не нравится?! Правда-матка глаза колет?!
- Ох, и стерва же ты, Настасья! - закричала тетя Рая, не отнимая рук от боков. - Ох, и стерва!
- Сама ты это слово! - живо отреагировала Настасья и тоже встала, уперев руки в бока.
- Он что-нибудь, тебе сделал, Сашка, что бы его так хаять?! - тем временем крикнула тетя Рая.
- А мой Андрюшка тебе что сделал?
- А ты первая начала!
- Нет, это ты первая!
- Как это я первая?! - заголосила тетя Рая. - Как это я?! У, бесстыжая твоя морда!
- Это у тебя морда бесстыжая! - ответила Настасья, но тетя Рая оставила ее выпад без ответа; она обернулась к старика и воззвала к ним:
- Хоть вы ей скажите, чертовке, кто из нас первым начал!
- Райка права, - кашлянув, сказал Леонид. - Ты, Настя, первая начала!
- Ах ты... - Настасья накинулась на своего мужа. - Его жену обижают, а он, мало того, что в стороне стоит, так еще ведь и чужим людям потакает! Да вы только посмотрите на него!
- Это кто мне чужие? - спросил Леонид. - Это Миня с Райкой мне чужие? Ты, Настя, говори, говори, - да не заговаривайся!
- Вы только посмотрите на него! - вскрикнула Настасья. - Родная жена ему уже слова против не скажи!
- Вот ведь... - начал было Леонид, но Настасья внимания на него уже не обращала; только отмахнулась рукой пренебрежительно, - мол, какой с тебя прок, - и снова накинулась на тетю Раю; но на этот раз она решила зайти с другой стороны, уяснив, видимо, что с тем, кто первый начал, она маху дала.
- А ты что же, Райка, - со свечкой в руках над ним стояла? - воскликнула она.
- Да над кем? - не поняла ее тетя Рая.
- Над Андрюшкой моим, что бы так о нем говорить!
- А это всем известно, - какой он у тебя! - закричала тетя Рая. - Всему поселку известно! Перед людями стыдно за твоего охламона!
- Это кому же известно, кому известно-то?!
- Да всем известно...
Старухи бранились уже не останавливаясь, - разве что для того, что бы побольше воздуха в грудь набрать перед тем, как выдать длинную тираду, - и уже не слушая друг друга. Несли такую околесицу, и в таких грехах обвиняли друг дружку, что и слушать было противно...
- Как думаешь, Леонид, - спросил, вынимая сигарету из пачки, дядя Миня, - сколько они еще лаяться будут?
- А какая разница? - беспечно ответил Леонид. - Дай-ка и мне сигаретку, брат.
- Как это, какая? - спросил дядя Миня, протягивая сигарету Леониду. - Работа стоит, а участок, кровь из носу, но надо сегодня доделать!
- Успеем...
- Может, - растащим?
- А зачем? Пусть они потешатся...
Они закурили и, посмеиваясь втихомолку, стали наблюдать за перебранкой своих жен.
- Да, - сказал дядя Миня несколько погодя, - похоже, что зря мы Настьке налили...
- А что?
- Да совсем она дурная становится, когда выпьет...
- Это почему это дурная? - обиделся за свою жену Леонид. - Ничем она не хуже и не лучше твоей!
- А ты, Леонид, не обижайся, когда тебе правду говорят! - воскликнул дядя Миня. - Тем более, что я тебя старше!
- Ох уж и старше! - завелся Леонид. - На год всего старше, а туда же! Корчит из себя незнамо кого...
- Кого?
- Да того...
- Нет, ты, Леонид, договаривай, коли начал!
- А чего договаривать, чего договаривать-то?.. - Леонид бросил недокуренную сигарету на землю. - Андрюшка им наш плохой!
- Конечно плохой!
- Это чем же это он плохой?!
- Да ваш Андрюшка противу нашего Сашки, если знать хочешь, так вообще...
- Что - вообще?
- Да вот то!
Через минуту ругались уже не только старухи, но и старики. Причем старики ругались настолько яростно, что старухи, не переставая ругаться сами, изредка посматривали на них с опаской, - как бы не бросились друг на друга.
- Стоп! - крикнул вдруг дядя Миня. - Стоп!
От неожиданности все вздрогнули и замолчали.
- Разошлись и сели! - скомандовал дядя Миня и первым отошел в сторону, и сел.
- Тебя одного не слушали... - проворчала Настасья, но - подумала и, даже не взглянув напоследок на тетю Раю, пошла в сторону.
Леонид с тетей Раей посмотрели на них, переглянулись и, разойдясь в разные стороны, уселись на траву.
Долго сидели так, молчали, обиженные и друг на друга, и на самих себя... Изредка кто-нибудь из стариков взглядывал на картофельный участок; необработанный клин буро-зеленым пятном выделялся на фоне опрятной зелени возделанных рядов, и каждый из стариков понимал, что кому-то надо встать первым, просто встать, и пойти туда, и взяться за дело, что бы следом за ним встали остальные. Но никто, как это бывает обычно, первым быть не хотел. Хоть и остыли старики, и каждому из них уже было и досадно, и стыдно этой никчемной и пустой ссоры, первым встать и тем самым признать свою ошибку, никому не хотелось...
Сколько бы они так сидели, - неизвестно. Но вот послышался шум машины, из-за пригорка на дорогу выскочил "УАЗ" Родиона. Старики разом вскинули и повернули головы к машине. "УАЗ" подъехал к ним и, протяжно заскрипев тормозами, остановился.
- Ну что, дядя Миня, - закричал, выпрыгивая из кабины, Родион, - закончили?
- Да как тебе сказать, Родя? - спросил дядя Миня, посмотрел на свой участок и опустил голову.
- Ну, вы даете, дядя Миня! - воскликнул Родион, глядя на участок. - Тут же совсем немного осталось, а вы...
Родион внезапно замолчал и замер, внимательно оглядывая стариков. А старики на него не глядели, сидели, опустив головы, обиженные, с заметно выпяченными губами... Как дети обиженные они со стороны выглядели, совсем как дети! Родион чуть было даже не засмеялся, но сумел все-таки сдержать себя.
- Да вы, дядя Миня, - осторожно спросил Родион, - никак, поссорились?
Дядя Миня поднял голову, взглянул на Родиона и, так ничего и не ответив, снова уставился в землю.
- Дядя Леня! Тетя Рая!
И опять ответом Родиону было - молчание...
- Так... - сказал Родион. - Так, значит...
Он снова оглядел стариков, и ни говоря уже больше ни слова, пошел на картофельный участок, подобрал с земли брошенную мотыгу, и стал окучивать чей-то незаконченный ряд. Старики, стараясь не смотреть друг на друга, разом вскинули головы, посмотрели на Родиона... И снова опустили головы.
Некоторое время они сидели молча, - изредка только кто-нибудь посматривал то на Родиона, то на остальных, ожидая, кто же не выдержит первым, и встанет и пойдет на участок... Первым не выдержал дядя Миня; он крякнул, поднялся с земли и, выйдя на участок, пристроился рядом с Родионом. Следом за дядей Миней потянулись остальные.
Разобрали брошенные мотыги, встали друг за дружкой. Настасье мотыги не досталось, но она не растерялась, и принялась споро выдергивать траву прямо руками. Работали молча, остервенело, не отрываясь от работы ни на секунду. Что-что, а работать старики - умели! Даже сейчас, в старости, когда силы уже были у них совсем не те, что раньше, по части работы они могли заткнуть за пояс любого юношу, молодого и полного сил.
- Брось, Настасья, - сказала через некоторое время тетя Рая. - Брось, отдохни... Мы и сами, даст Бог, закончим... Как-нибудь...
- Ничего, Рая... Все полегче вам будет, - ответила Настасья, глядя на нее снизу... И улыбнулась.
Тетя Рая тоже улыбнулась ей, но ничего не сказала, и продолжила окучивать картошку. Дядя Миня и Леонид, заслышав голоса жен, разом вскинули головы, взглянули на них, потом переглянулись между собой, улыбнулись, но тоже - ничего друг другу не сказали. Родион, который видел и слышал все это, только улыбнулся хитро в свои пушистые усы...
Через полчаса участок был закончен. Все медленно потянулись к березам, и расселись там, в некотором отдалении друг от друга. Дядя Миня вытащил пачку, достал сигарету, закурил... И хотел было уже спрятать пачку в карман, но вдруг спохватился и посмотрел на Леонида.
- Держи, Леонид, - сказал он, протягивая ему пачку. - Перекури.
Леонид с недоверчивостью и одновременно с благодарностью взглянул на брата, подсел к нему и взял предложенную сигарету.
- Да... - сказал дядя Миня и, чиркнув спичкой, протянул огонек брату. - Помнишь, как это у нас на заводе говаривали?
- Как? - прикуривая, взглянул на брата Леонид; взглянул - настороженно, исподлобья.
- Пять минут работали-работали, работали-работали... - дядя Миня помолчал для пущего эффекта. - А потом полчасика - раз и перекурили!
Секунду братья молчали; Леонид - соображая, а дядя Миня - ожидая реакции брата... Потом - засмеялись...
Родион услышал смех братьев и встал со своего места.
- А чего поссорились-то, дядя Миня? - спросил он, присаживаясь рядом.
- А-а-а... - махнул рукой дядя Миня. - Даже вспоминать тошно... Сцепились... А чего сцепились? Как дети малые, честное слово...
- И все-таки?
- Лучше и не спрашивай, Родя... - вздохнул Леонид.
- Хорош... - коротко ответил Родион.
После этого опять наступило молчание. Хотя по всему видно было, что старики уже полностью отошли от ссоры и, если не забыли еще, то уж наверняка простили друг другу и обиду, и все, пусть и не со зла, а только по дурости своей произнесенные слова, разговор как-то не клеился. А вокруг уже стояли первые сумерки, и пора было собираться и ехать домой, где стариков ожидали ежевечерние хлопоты по хозяйству.
- А вы, дядя Миня, никак все выпили? - спросил вдруг Родион. - Или что-то осталось еще?
- Да все выпили уже. - ответил дядя Миня. - Хотя, оно, конечно, хорошо было бы сейчас грамм сто пропустить... С устатку... И так...
- Так третья же еще осталась, - напомнил Леонид.
- Третья, - вздохнул дядя Миня, - она для Роди. Так что ни-ни...
- Мне? - удивился Родион. - Это еще зачем?
- Вот ты даешь! - воскликнул дядя Миня. - Должен я тебе за работу заплатить или нет? Как по-твоему?
- По-моему? - Родион помолчал. - А по-моему, дядя Миня, ничего ты мне не должен!
- Да?
- А то обижусь, дядя Миня!
- Да?
- Да точно тебе говорю!
Несколько секунд дядя Миня смотрел на Родиона, потом закричал:
- Райка! Настасья! Идите сюда! Чего скажу-то! Райка! Сумку захвати с собою!
Старухи поднялись, подошли.
- Чего тебе? - спросила тетя Рая, протягивая ему сумку.
- А вот чего! - дядя Миня достал из сумки бутылку водки, стаканы и один чайный бокал.
- Ты это чего? - забеспокоилась тетя Рая. - Это же для Роди!
- Мировая, - коротко ответил дядя Миня и, составив стаканы и бокал рядком, стал разливать водку.
- Родя! - укоризненно взглянула на Родиона тетя Рая. - Ты что же это?
- А ничего, тетя Рая, - улыбаясь, ответил Родион. - Ничего!
Быстро налили водку по стаканам... Так же быстро - выпили, закусили... Старухи присели, а старики и Родион закурили. Некоторое время сидели молча, глядя на обработанный картофельный участок.
- Эх, - еще немного осталось, - сказал дядя Миня, с сожалением глядя на ополовиненную бутылку водки. - Сейчас бы ее того... Да моя будет ругаться. Ну, ничего, вот мы домой приедем, и допьем это дело вместе с Родей... Ведь правда же, Родя?
- Что за вопрос, дядя Миня?! - кивнул головой Родион. - Ну, так что, - значит, помирились?
- А то! - ответил Леонид и посмотрел на всех.
- А все почему? - спросил дядя Миня и замолчал, хитро поглядывая на всех.
- Почему? - спросил Родион.
- А все потому, - сказал дядя Миня кошачьим голосом, довольно похоже копируя голос актера Олега Табакова, - что совместный труд, для моей пользы, - он объединяет!
И замолчал, довольный.
- Чего, чего?! - осторожно спросила Настасья, еще не зная - обижаться ей или нет.
- Да ты чего, Настасья?.. - засмеялся дядя Миня. - Не узнала? Это же кот Матроскин так говорит... В мультфильме...
- В каком еще мультфильме? - подозрительно глядя на дядю Миню, спросила Настасья.
- Вот ты даешь! Да про Простоквашино... - дядя Миня помолчал и добавил: - И правильно, между прочим, говорит...
- Тьфу ты!!! - воскликнула тетя Рая. - Прости меня Господи! Ты, Настасья, не обижайся на него... Он же совсем как дите малое! Хлебом его не корми, - дай только мультики эти посмотреть!
Что правда, - то правда: мультфильмы по телевизору дядя Миня смотреть любил, ну прямо как настоящий ребенок. У них даже видеомагнитофон был дома, когда-то купленный сыном... Так вот, на всех кассетах к видеомагнитофону были записаны одни мультфильмы!..
Дядя Миня посмотрел на жену, соображая, как бы побольней и поострей ответить ей, но Родион, видя это, вдруг взмахнул рукой и воскликнул:
- Эх, дядя Миня, - чего уж там! Наливай и мне!
Старики уставились на него.
- А ежели милиция? - с сомнением спросил дядя Миня.
- Где наша не пропадала! - все более воодушевляясь, воскликнул Родион. - Тут же совсем недалеко! Авось - пронесет! Так что - наливай, дядя Миня!
Второй раз дядю Миню уговаривать не пришлось...
Ехали домой, - пели песни. Совсем, как в те дни, когда были они молоды... А Родион - подтягивал старикам!
*******
