Фарит Гареев
"Тот, кто приходит по ночам"
"Что и весь этот мир создан для того лишь,
чтобы на него взглянули глаза ребёнка."
Ю. Казаков. "Во сне ты горько плакал"
- Папа! - громко вскрикнул мальчик и смолк, напряженно глядя в окно. Там, за ажурной решеткой, которой было забрано окно с внешней стороны, подрагивали белесоватые в лунном свете ветви клёна, рождая - при определённой доле фантазии, конечно - самые причудливые тени.
- Папа!
В тишине за стенкой послышался слабый звук, стих.
- Ну, папа же!!! Папа!!!
За стенкой послышалась возня, приглушённые голоса родителей. С полминуты спустя послышалось шарканье домашних тапок. В комнату вошёл отец мальчика и, запахнув полы незастёгнутой спортивной куртки, примостился на кровати. В тот момент, когда он возник на пороге комнаты, мальчик быстро оглянулся, но тут же снова уставился в окно, точно боясь упустить что-то очень важное. Или - очень страшное. Удержать которое за окном мог только взгляд мальчика.
- Ну? - спросил отец, потирая ладонью заспанное лицо. В голосе его слышалось плохо прикрытое недовольство. - Что у нас на этот раз?
- Там кто-то есть, папа!
- Это где? В шкафу? - Отец мальчика пригладил свои седые волосы, . Странно, - выглядел он немногим за тридцать, но волосы были седые. - Так нет там никого, Сашок. Видишь - створки открыты настежь? А значит, кто там может спрятаться?
Все дверцы мебели в комнате были распахнуты настежь. Даже и у двух тумбового стола в углу.
- Да не там, папа! Вон! Вон! За окном! Видишь!!! - Мальчик, не отрывая взгляда от окна, указал рукой.
Отец мальчика вздохнул, снова потёр ладонью лицо, помолчал. Затем он поднял сына и посадил к себе на колени, прижал одной рукой, другой взъерошил его волосы.
- Да нет там никого, уверяю тебя, сынок. Ну, кто там может быть, ты сам подумай?
- Ага, а ветка вздрогнула?! А потом, знаешь, кто-то мелькнул... Такой белый!
- А, ну, тогда всё ясно. Это же наш Васька!
- Ва-аська?
- А кто же ещё? Как-будто не знаешь, что Васька по ночам любит гулять? Вот утром он вернётся, мы ему всыплем по десятое число! Будет знать, редиска, как нашего Сашку пугать!
- Не надо, папа, - немного подумав, попросил мальчик. - Васька, он хороший.
- Ну, не надо, - так не надо... - отец мальчика зевнул. - Ну, что, Сашка, я пойду спать? Отпустишь?
- Я с тобой, папа!
Отец мальчика вздохнул.
- Ты же мужчина, сынок... - начал было он, но споткнулся. - А хочешь, Сашок, мы в сад выйдем, и сами всё проверим? Хочешь? Ружьё возьмём, фонарик...
- А вдруг там кто-то есть?!
- Ну, и что? Мы же ружьё возьмём. А ещё дядю Витю позовём... Или кто там у нас сегодня... - отец мальчика помолчал, вспоминая. - Да нет, Витька, точно. Он ворота вечером открывал. Ну, как? Пойдём?
- А ты мне ружьё подержать дашь?
- Спрашиваешь... Пойдём?
Мальчик, подумав, утвердительно кивнул головой.
- О! - отец заговорщицки подмигнул сыну. - И заодно проверим, - спит он или не спит.
- Кто?
- Дядя Витя, конечно, кто же ещё?
- А зачем проверим?
- Потому что ему нельзя спать.
- А почему?
- Почему, почему... Почемучка. У дяди Вити работа такая, сынок, что бы на работе не спать. Я ему деньги потому и плачу, что бы он не спал, нас с тобой и мамой охранял.
- А что, - ему совсем-совсем нельзя спать?
- Ни вот столечки. - Отец мальчика показал пальцами, насколечки нельзя было спать охраннику.
- А тогда когда он спит?
- Когда домой придёт с дежурства, тогда и спит. Ну, что, Сашок, - двинули?
- Ага! - Мальчик согласно кивнул головой, и опасливо стрельнул глазёнками на окно. - А маму мы с собой возьмём?
- Маму? А зачем маму? Мама пусть спит. Это не женское дело, сынок. И потом, Сашка, мама у нас такая трусиха, как будто не знаешь! Помнишь, как она мышку испугалась?
- Это когда мы к дедушке в деревню ездили?
- Вот-вот... А ты говоришь, - маму возьмём. Да она же всё испортит... Ну, давай, одевайся.
Мальчик быстро оделся. Вместе они вышли из детской. В тоже самое мгновение из спальной родителей показалась мать мальчика.
- Ну, и куда мои мужчины собрались? - спросила она, завязывая пояс халата.
- В поход, мать, в поход! - ответил отец мальчика
- Мальбрук в поход собрался? И далёко?
- А вокруг дома, Ленка.
- Это ещё зачем?
- Сашка утверждает, что в саду кто-то есть. Проверим. А заодно проверим, как наша доблестная охрана службу несёт.
Мать мальчика помолчала, покусывая губы, затем сказала:
- Сережка... Может, лучше Сашка сегодня у нас ляжет?
- Не будем о грустном, Ленка. Хорошо? Мы же, по-моему, пришли к консенсусу?
- Но всё-таки?
- И что, - всю жизнь вот так?
- Ну, почему же всю жизнь... Но сегодня-то можно?
- Ленка, ты вчера тоже самое говорила. - Заметив, что жена открыла рот для нового возражения, отец мальчика торопливо сказал: - Так, вы пока постойте здесь, а я сейчас.
Он ушёл вглубь дома, вернулся с карабином "Сайга" в руке.
- Господи, ружьё-то зачем?
- Ох, уж эти мне женщины... И вовсе это не ружьё, а карабин.
- А какая разница?
- Большая, мать, большая.
- Большая... Только не задерживайтесь, - уяснив, что дальнейшие разговоры всё равно ни к чему не приведут, мать мальчика ушла в детскую. А её мужчины направились к выходу.
Комнат в доме было много. Настолько, что человек, впервые попавший в дом, вполне мог заплутать в поисках выхода. Ненадолго, конечно, но всё-таки. Пройдя несколько богато обставленных комнат, мальчик с отцом вышли в прихожую, размерами сравнимую с зальной комнатой "хрущобки". Там обулись и вышли из дома.
На улице была летняя спокойная ночь. Вокруг, куда ни взгляни, в ночной темноте, подсвеченной светом полной луны и множеством уличных фонарей, угадывались громады двух- и трёхэтажных особняков. Таких же, как и тот, на крыльце которого стояли мальчик с отцом.
- Теперь тихо, Сашка, - шепотом сказал отец мальчика, поднеся палец к губам. - Сперва мы проверим, как дядя Витя службу несёт.
Осторожно ступая по асфальтовой дорожке, мальчик с отцом двинулись к небольшой будочке у ворот. Но, как ни хоронились они, добраться до неё незамеченными им не удалось. Когда до будочки осталось метра три, дверь распахнулась и на пороге возник охранник. Правая его рука лежала на расстёгнутой кобуре.
- А, это вы... - сказал он со вздохом облегчения, разглядев мальчика и его отца, но тут же вновь насторожился: - Что-то случилось?
- Нормально всё, Витька, - ответил отец мальчика. - Так, решили с Сашкой прогуляться... Ничего подозрительного не замечал?
- В Багдаде всё спокойно, шеф. Да и что тут может случиться? Охраны, сигнализации, собак в посёлке, - мышь не проскочит, не то что человек. Я не замечу, другие отреагируют... А всё-таки, шеф, неплохо было бы и нам волкодава завести.
- Теперь-то чего, Витька? - отозвался отец мальчика. - Еще неделя - и ту-ту! Покидаю я страну, где прожил жизнь не знаю, - чью... Гуд бай, Америка! То есть, наоборот, - здравствуй.
- Вот козлы! - неизвестно в чей адрес ругнулся охранник. - Ну, ладно, мы в свои игры играем, нам есть за что получать. Но дети-то здесь причём?
- Ладно, Витька, проехали... - покосившись на сына, прервал охранника отец мальчика.
- Так-то оно так, шеф... - вздохнул охранник, и собрался было продолжить, но, перехватив взгляд своего хозяина, примолк. - Шеф, а чего с карабином вышел?
- Да так...
- Ясно... Опять, значит?
- Опять... Ну, что, Сашка, - отец потрепал мальчика по голове, - пройдемся вокруг дома? Или уже пропало желание?
Мальчик взглянул на отца, неуверенно кивнул головой. Отец включил фонарик, и вручил его сыну.
- Держи, Сашка. Сам будешь светить, хорошо? - произнеся это, отец мальчика незаметно подтолкнул охранника в спину, и втроём они отправились в поход вокруг особняка.
Как только они дошли до угла дома, в кустах послышался подозрительный шорох. Мальчик ойкнул, прижался к отцу, одновременно направив фонарик на кусты. В жёлтом луче сверкнули зелёные кошачьи глаза, мелькнуло стремительное белое тело, исчезло в темноте, даже и шороха травы по себе не оставив.
- Васька! - воскликнул мальчик. - Это же Васька, папа!
- Конечно, Васька. А кто же ещё? Вот он-то тебя и напугал, Сашка. Нашёл кого бояться.
- В самом деле, Сашка, - поддержал своего шефа охранник. - Это же Васька. Всего лишь Васька
Мальчик пристыжено и в тоже время обиженно оглядел взрослых, потупился.
- Да ты не обижайся, Сашка, - решил утешить мальчика охранник. - этот Васька не только тебя напугал, но и меня. В прошлое дежурство залез на подоконник, и сидит, на меня пялится, привидение... Я как увидел, - чуть волосы дыбом не встали!
- Врёте ведь, дядя Витя? - недоверчиво взглянул на охранника мальчик.
- А чего мне врать-то, Сашка? Это если бы я сказал, что не испугался, - тогда, да, это были бы враки. А так... - для пущей убедительности охранник принял смущённый вид. Мальчик опять недоверчиво, исподлобья, взглянул на охранника, затем улыбнулся; видимо, неожиданное признание охранника слегка приободрило его. Охранник рассмеялся, посадил мальчика на плечи, и, не дожидаясь своего шефа, шагнул вперед.
Больше на пути ничего не случилось. Обойдя дом, вернулись к крыльцу. Попрощавшись с охранником, отец с сыном вошли в дом, прошли в детскую.
- Ну, Сашка, теперь-то ты меня отпустишь? - спросил отец, когда сын лёг в постель.
- Куда ты, папа?
- Как это куда? Спать, конечно.
- Папа, мне всё равно страшно.
Отец мальчика вздохнул, помолчал. Затем поднял руку с вытянутым указательным пальцем.
- О! А ты сделай, сынок, как я в детстве делал.
- А как ты в детстве делал, папа?
- Я? Если мне было страшно, - то я забирался с головой под одеяло.
- А зачем?
- А что бы меня никто не нашёл. Вот ты попробуй тоже спрячься, и тебя тоже никто не найдёт.
- Да, а если кто-то придёт, а я его не увижу?
- Ну и пусть себе приходит, - сдержав улыбку, отозвался отец. - Он же тебя всё равно не найдёт! Вот попробуй, Сашок! Попробуй!
Мальчик подумал, и залез под одеяло с головой. Отец мальчика на цыпочках двинулся к двери. В тот самый миг, когда он достиг порога комнаты, край одеяла приподнялся, и в щёлочке появился испуганный детский глаз.
- Папа, ты куда?
Отец мальчика остановился.
- Ну, что... - он сорвался было на крик, но сумел сдержаться. Вернулся назад. Подумал, принёс стул от письменного стола, сел.
- Давай, сынок, я просто рядом посижу, - сказал он, усаживаясь на стул. - Пока ты не заснёшь. Хорошо?
- А потом?
- Когда потом?
- Когда я засну?
- Тоже пойду спать.
Мальчик немного подумал.
- Папа, ты только не уходи, пока я не засну. Хорошо?
- Хорошо.
- Честное-пречестное не уйдёшь?
- Честное пионерское! - Отец мальчика коротко салютнул незабытым, видать, жестом.
- А как это - честное пионерское?
- Это? Это, знаешь, Сашка... Как бы это лучше... Когда я был маленьким, Сашка, все дети сначала становились октябрятами, потом - пионерами... Потом, когда подрастали, становились комсомольцами. А ещё потом, когда уже совсем-совсем большими делались, некоторые становились коммунистами.
- Знаю, знаю! Это как наш дедушка?
- Вот, вот, как дедушка...
Мальчик помолчал.
- Папа, а почему тебя дедушка не любит?
- Как это не любит? Любит...
- А тогда почему он с тобой не разговаривает?
- Ну, не разговаривает... Это ещё ни о чём не говорит, Сашка. На самом-то деле он меня любит, вот как я тебя люблю, только... Это всё политика, сынок.
- А что такое политика?
- Политика? Это... Это когда большие дядьки, вместо того, что бы делом заниматься, говорят и говорят. Это у них игра такая, - много говорить и ничего не делать.
- Какая же это игра, папа? Играют совсем не так. Когда играешь, надо что-то делать, а не говорить.
- Ну почему же, сынок? Есть разные игры. Вот политика - это такая игра, где надо говорить, и ничего не делать... Это долго рассказывать.
- А ты расскажи, папа.
- Да ну её. эту политику, сынок. Это совсем неинтересная игра. Давай, я тебе лучше расскажу, как мы в детстве играли. Хочешь?
Мальчик кивнул головой.
- Тогда слушай. Только сперва укройся одеялом, как тебя мама учила, хорошо?
Мальчик послушно накрылся одеялом, оставив руки поверх одеяла. Отец быстро взглянул на ручонки сына, отвёл глаза.
- Значит так, - начал отец мальчика свой рассказ. - Игр у нас было много. Тогда ещё не было компьютеров, а по телевизору показывали только две программы, и поэтому мы всегда играли во дворе. Выходили все во двор, и начинали играть в то, во что нам хотелось играть. В прятки, в казаков-разбойников, в войнушку...
- А охранники?
- Что охранники?
- А охранники тоже с вами играли?
- Охранники? Тогда не было никаких охранников, сынок.
- А как это?
- Ну... Вот так. Тогда, сынок, совсем другое время было. И страна другая, и люди... Ты лучше не перебивай, а слушай меня. Закрой глаза и слушай. Договорились?
Мальчик кивнул головой и послушно закрыл глаза. Отец принялся негромко рассказывать, как он и его друзья играли в своём детстве. Постепенно он увлёкся, улыбка, очень редкая, почти не покидала его лица.
Под этот рассказ мальчик незаметно заснул. Заметив это, отец мальчика осторожно поднялся со стула, стал, глядя на спокойное лицо сына. Затем взгляд его скользнул вниз. На белоснежной поверхности одеяла светлела покалеченная детская ладошка. Мизинец и безымянный пальцы на ней отсутствовали. Только две обрубленные культяпки, как две походя обломленные варварской рукой веточки, торчали рядом с тремя остальными пальчиками, согнутыми в кулачок. Отец мальчика, подёргивая желваками, долго смотрел на ручонку сына, затем повернулся, и, стараясь ступать как можно тише, вышел из детской комнаты. Спустя несколько секунд до комнаты мальчика донесся звучный запах дорогих заграничных сигарет.
******
